Парадоксально, но одной из ключевых причин, почему в России не работает пропаганда финансовой грамотности и разумного подхода к инвестированию, является деятельность государства и Центрального банка. В частности, политика в сфере банковского надзора не позволяет частным инвесторам прочувствовать риски, которые они на себя берут. Это снижает опасность набега вкладчиков на банки, но увеличивает риск снижения ответственности (то, что по-английски называется moral hazard). Не ощутив на собственной шкуре последствий принятых решений, инвестор всегда будет отмахиваться от «скучных» советов по финансовой безопасности. А рыночные способы защиты, такие как глобальная диверсификация, включение в портфель защитных активов (например, золота и гособлигаций, привязанных к инфляции), использование индексных инвестиций, будут всегда оставаться в тени государственных мер поддержки банков.
В частности, гарантирование вкладов порождает ситуацию, в которой частный инвестор говорит (это подтверждается как данными социологических опросов, так и личным опытом общения): мне безразлично, законным ли бизнесом занимается банк, манипулирует ли он отчетностью, следит ли его руководство за рисками или выводит средства. Вкладчик ожидает, что Агентство страхования вкладов (АСВ) и/или ЦБ в любом случае спасут его вклад, через механизм ли гарантий, санацию ли - неважно. Деньги в этом случае достаются, в первую очередь, наиболее безответственным кредитным организациям с максимальными процентами по вкладам (на рынке таких прозвали «пылесосами», «высасывающими» ликвидность у населения). Чем больше лимит страхового возмещения (не за горами повышение лимита с 0,7 до 1,4 млн руб.), тем больше проявляется этот двусторонний синдром безответственности: вкладчики все так же игнорируют риски, банки соревнуются в скорости повышения ставок.
Безрассудством, стимулируемым государством, можно назвать не только «охоту» за высокодоходными депозитами. К примеру, в последние два-три года высокодоходные облигации российских банков были для обеспеченных инвесторов самым ходовым товаром, который им предлагали большинство финансовых посредников - от брокеров до частных банкиров. Вместо того, чтобы честно объяснить инвестору риски и предложить полноценный диверсифицированный портфель, защищающий его при возникновении проблем у какого-либо эмитента, финансовая индустрия сознательно раздувала жадность клиентов, обещая высокую доходность по облигациям и зачастую одновременно навязывая кредитный рычаг. Непременным атрибутом таких продаж всегда было и обещание «уж эту-то компанию/банк государство непременно спасет», мотивированное туманными соображениями о системной значимости. Недавно один из крупнейших российских банков и вовсе использовал этот аргумент во время роуд-шоу своих долговых бумаг.
Полагаю, именно Банк России в первую очередь ответственен за такое положение дел. Надзор зачастую бездействует, в системе страхования вкладов присутствуют банки, занимающиеся «обналом» и высокорисковым кредитованием, не решен актуальный вот уже несколько лет вопрос с повышенными коэффициентами отчислений в систему страхования для банков, проводящих авантюрную политику привлечения финансирования. Даже антикризисные меры поощряют накопление токсичных активов. К примеру, недавние решения ЦБ под привлекательным лейблом поддержания устойчивости финансового сектора, по сути, идут намного дальше, чем просто смягчают шок от резкого повышения ставки. В частности, одним из положений банкам разрешается закрывать глаза на ухудшение положения заемщиков и не формировать под такие кредиты дополнительные резервы - по меткому выражению наблюдателей, это не что иное как «заметание мусора под буфет».